10 февраля в Центральном Доме литераторов при поддержке Президентского фонда культурных инициатив прошел вечер под названием «Душа в заветной лире…», посвященный памяти великого поэта. В этот день 187 лет назад перестало биться сердце Пушкина. Удивительный вечер хочется назвать просветительским, если бы на это определение не легла
недобрая тень снисхождения. Драматургию программы отличала аристократичная лапидарность и великодушная честность.

Директор Бюро пропаганды художественной литературы Алла Панкова в роли ведущей
рассказала публике, до отказа заполнившей зрительный зал, о мире Пушкина,
опорами которого служили «великая русская история и великая русская
душа». Она легко и точно рифмовала эпохи, выстраивала логические мостки
между событиями, давними и современными: «И мы сейчас переживаем то,
что можно назвать по-пушкински: «Пред грозным временем, пред грозными
судьбами…»

Известные артисты Татьяна Шалковская и Валентин Клементьев читали фрагменты из литературных произведений и эпистолярия. Скорбные строки Гоголя, узнавшего о гибели Пушкина: «Вести хуже нельзя было получить из России. Ничего не предпринимал я без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его пред собою. Невыразимая тоска!..». Печаль перелетает через века: звучат
стихотворения Владимира Соколова: «Убит. Убит. Подумать! Пушкин…/ Не может быть!» и Андрея Дементьева: «А мне приснился сон, / Что Пушкин был спасен». Авторы проекта не попали в плен сравнительного анализа противостояния исторических и современных процессов — напротив, они
ищут и обнаруживают общее и вечное.

Свежо и по-новому обозначил судьбу двух поэтов, двух философов, двух друзей — Чаадаева и Пушкина — как вечный спор славянофилов и западников — Дмитрий Певцов. «Мы жили до недавнего времени, до
февраля прошлого года — в каком-то устремлении к западу, к его ценностям искусства и культуры. Но у России свой путь, его обозначил Пушкин».
Прозвучавшие цитаты из переписки мыслителей включали и такое пушкинское признание: «Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».
Еще один сюжет, раскрытый Дмитрием Певцовым, — родство душ «Солнца русской поэзии» и Владимира Высоцкого, поэта, актера, барда XX столетия. Одно из доказательств близости — образцовое чтение Пушкина экранными героями Высоцкого. «Если о «Евгении Онегине» говорили как об «энциклопедия русской жизни», то в поэтических строках Высоцкого можно увидеть всю тогдашнюю нашу жизнь».

Атмосферу искренности поддерживала почти не покидавшая сцену прекрасная пианистка Полина Федотова, подчас к ней присоединялись проникновенный голос скрипки Давида Ардуханяна и нежное сопрано Елены Терентьевой. Видеоколлаж, подобранный тщательно и логично, не только
украсил действие, но и привнес дополнительные смыслы: на экране — диван в кабинете, на который положили умирающего поэта, камера скользит по вещам, которые его окружали в последний земной день, мелькают памятники и скульптуры, портреты Пушкина и его близких, наброски и зарисовки
юного лицеиста и уже признанного классика, места, связанные с его жизнью,
и, конечно, фрагменты пушкинских ролей Высоцкого.

«Пока в России Пушкин длится, / Метелям не задуть свечу».
Елена Федоренко